Глава 12
ОПЕРАЦИЯ «ВАЛЬКИРИЯ»
Граф Клаус Шенк фон Штауффенберг родился 15 ноября 1907 года в замке Грейфенштейн в Геттингене, в старинной аристократической семье. Его отец был камергером баварского короля, мать – внучкой прусского генерала фон Гнейзе. Воспитанный в консервативном духе, молодой граф не принимал Веймарскую республику, зато с энтузиазмом воспринял идеи нацизма. Начало Второй мировой войны застало его офицером Баварского кавалерийского полка. Он служил в Польше, Франции, Северной Африке. В Тунисе получил тяжелейшее ранение, потерял правую руку, два пальца на левой и один глаз. После этого Штауффенберга уволили из действующей армии. Однако с военной службой он не порвал, и летом 1943 года был назначен начальником общего армейского ведомства, руководителем которого был генерал Ольбрихт, а 1 октября 1943 года стал начальником штаба армии резерва.
По взглядам Штауффенберг был «умеренным нацистом». Ему нравилась расовая теория, он одобрял удаление евреев из культурной жизни. Но когда он столкнулся с практикой нацизма, с геноцидом и массовыми убийствами, взгляды его изменились. Он решил, что Гитлер и его соратники предали идеалы 1933 года и их следует устранить, а во главе страны должно стать военное руководство. Но устранение Гитлера и его режима он рассматривал не как самоцель, а как начало далеко идущих политических и социальных перемен в Германии. Общавшийся с ним Герделер отмечал, что Штауффенберг стремился к политике с опорой на левых социалистов и коммунистов. Гизевиус утверждал, что он желал «военного социализма» и искал необходимую для этого опору.
И на самом деле программные заявления группы Штауффенберга и германской компартии полностью совпадали. В своей книге о заговоре Ален Даллес рассматривает полковника как опасного революционера, подумывавшего о «революции рабочих, крестьян и солдат». Далее американец так пишет о Штауффенберге: «Он проявлял величайший интерес к проблеме отношений с Востоком и к возросшему значению России в Европе… Он надеялся, что Красная Армия поддержит организованную по русскому образцу коммунистическую Германию». Полковник фон Ганзен, ставший преемником Канариса на посту начальника абвера, утверждал: «Штауффенберг играл со мною в прятки. Если еще несколько недель назад он рассчитывал на то, что удастся столкнуть Запад с Востоком, то теперь он думает о совместном победном походе серо-красных армий против плутократии».
Естественно, придя к таким взглядам, полковник стал искать единомышленников, если не в «красной» части своих концепций, то хотя бы в «антикоричневой». Через родственника, Петера фон Вартенбурга, Штауффенберг связался с группой Крейзау, а когда в январе 1944 года граф Мольтке был арестован, принял на себя руководство заговором.
С его приходом попытки убийства Гитлера резко активизировались. Штауффенберг был сторонником плана убийства фюрера в его собственной штаб-квартире. В отличие от подавляющей массы военных, он обладал ясностью мысли и готовностью идти до конца. «Давайте посмотрим в суть дела, – сказал он однажды одному офицеру-заговорщику, – я при помощи всех имеющихся в моем распоряжении средств занимаюсь государственной изменой».
Предприятию, прозябавшему в бесчисленных маневрах мысли, Штауффенберг придал организационный фундамент и почти что революционную решимость. Дальнейшие события наглядно показали, что однорукий и одноглазый подполковник один сделал для свержения Гитлера больше, чем все остальные здоровые в физическом плане, но ущербные в волевом и в умственном отношении заговорщики.
«Валькирия» заносит меч
Окончательный план заговора оформился на встрече Герделера, Ольбрихта и Трескова в ноябре 1943 года. Ольбрихт изложил сподвижникам свой проект захвата власти в Берлине, Вене, Кельне и Мюнхене силами резервной армии. План предусматривал убийство Гитлера и немедленную организацию военного правительства. СС, гестапо и СД предполагалось нейтрализовать силами вермахта. Были даже заранее заготовлены три специальных секретных приказа на случай внутренних волнений в стране. Путчисты условились, что паролем к совершению военного переворота будет сигнал «Валькирия». Исполнителем самого главного во всем заговоре – теракта против Гитлера – должен был стать Штауффенберг.
Случай представился почти сразу же. 26 декабря 1943 года Штауффенберга вызвали в ставку Гитлера для доклада. Он приготовил и принес взрывное устройство замедленного действия. Однако фюрер в последний момент отменил совещание. Надо было ждать другой возможности…
…Тем временем заговор развивался. В феврале к нему примкнул командующий немецкими войсками на севере Франции генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель. Один из крупнейших военачальников вермахта, прославившийся своими победами в Северной Африке, Роммель не мог не понимать, что положение Германии безнадежно. Однако верность присяге и личные симпатии к Гитлеру (Роммель знал фюрера с 1935 года, а в 1938–1939 годах возглавлял батальон его личной охраны) заставили его долго колебаться. С приходом в их ряды чрезвычайно популярного в войсках генерала заговорщики наконец получили военного лидера, способного в решающий момент действовать энергично и без промедлений.
Роммель был против убийства Гитлера. Он предложил арестовать фюрера и договориться с западными союзниками о сепаратном перемирии при условии отхода немецких войск за линию государственной границы 1939 года. Эмиссар заговорщиков Отто Ион встретился в Мадриде с американским военным атташе и передал предложения фельдмаршала главнокомандующему союзными войсками генералу Эйзенхауэру. Однако ответа он не получил. К тому времени США и Великобритания уже не рассматривали Германию в качестве опасного противника и твердо взяли курс на ее военный разгром.
Тем временем обстоятельства для заговорщиков складывались все более и более неблагоприятно. Свержение Муссолини в Италии сделало Гитлера еще более подозрительным, чем обычно. В его выступлении по радио прозвучал угрожающий подтекст о сомнительной лояльности «фельдмаршалов, адмиралов и генералов» и надеждах противника найти предателей в немецком офицерском корпусе. Вокруг заговорщиков сжималось кольцо гестапо. Продолжалось следствие по делу подчиненных Остера. Совершенно независимо от этого, по другой разработке, гестаповцы внедрили в кружок Зольфа своего шпика и в январе 1944 года арестовали многих его участников. Следствие быстро установило, что с кружком поддерживал связь Гельмут фон Мольтке, который также был немедленно арестован. Так гестапо напало на след «кружка Крейзау» и начало распутывать нить, ведущую к самым главным заговорщикам.
22 июня 1944 года в руки гестапо попали Юлиус Лебер и Адольф Рейхвейн. Они были арестованы на конспиративной квартире, где в тот момент как раз шли переговоры с руководителями компартии. 17 июля был отдан приказ об аресте Герделера – однако бывшего обер-бургомистра Лейпцига предупредили, и он успел скрыться.
Любопытно, что репрессиям в этот период подвергались исключительно лидеры левого крыла заговора, хотя отвечающий за безопасность государства рейхсфюрер СС и министр внутренних дел Гиммлер был достаточно осведомлен и о других путчистах. Вскоре после отставки Кана-риса Гиммлер откровенно заявил ему, что знает о носящихся с идеей восстания офицерах во главе с Герделером и Беком, которых скоро арестует. Впрочем, Гиммлера проинформировали о заговоре еще раньше – но он сам участвовал в сепаратных переговорах с союзниками и не спешил его пресечь. А вот в очистке рядов заговорщиков от левых, чтобы придать грядущей хунте максимально консервативный характер и прозападный курс, рейхсфюрер был очень даже заинтересован. Ведь при ином режиме виселица ему была гарантирована.
Тем не менее летом 1944 года стало ясно, что окончательное раскрытие всего заговора в более или менее полном объеме – вопрос времени, причем недолгого. Заговорщики встревожились и, напуганные, стали особенно опасны.